Histonow

В разработке проблем якобинского периода очень нужна сейчас исследовательская и научно-критическая работа, раскованное мышление и постановка научных проблем, рассмотрение и давно поставленных проблем в новой системе научных координат.

Не стоит переходить от идеализации и прославления якобинцев перейти к безоговорочному осуждению, предать их исторической анафеме и, тем самым, интегрироваться в очень давнюю и ныне весьма влиятельную антиякобинскую историографическую традицию. Это было бы повторением не лучших наших традиций - на смену одним мифам создавать иные, следуя меняющейся политической конъюнктуре.

Если говорить в этой связи о подходе к Французской революции, Адо выделяет два плана.

Есть план научного исторического анализа всех острых и сложных проблем Французской революции в контексте ее эпохи, где задача историка не столько дать нравственную или иную оценку, сколько объяснить и понять.

Но есть и иной план - наследие Французской революции в контексте современной эпохи. И здесь в полной мере новое мышление вооружает нас в размышлениях о том, что из наследия революции сохраняет немеркнущую ценность и что должно быть рассмотрено именно как присущее лишь той эпохе, отнесено к тем кровавым формам исторического творчества, которые мы не можем принять сегодня.

Он считает, что нет нужды стремиться к созданию некой общеобязательной для всех историков концепции якобинского периода Французской революции, как и всей этой революции в целом. Очевидно, в перспективе - кристаллизация различных концепций, альтернативных, конкурирующих, сближающихся и расходящихся. В этом ведь и состоит нормальный процесс развития любой науки.[9]

Советская академическая историография Французской революции в начале 80-х находилась в глубоком кризисе. Активизация в нашей стране исследований по указанной тематике начнется только с середины 1980-х, когда в историографию Французской революции придут новые люди, большинство из которых составят ученики А.В. Адо и Г.С. Кучеренко, воспитывавшиеся, в отличие от коллег старшего поколения, уже не только на марксистском каноне, а на гораздо более широком круге идей, представленных в мировой научной литературе.

Самой крупной из публикаций стала серия «Великая французская революция: документы и исследования», выпущенная Московским университетом по инициативе А.В. Адо и под его редакцией. В этот период Н.Н. Молчанов написал «параллельные» биографии монтаньяров Дантона, Марата и Робеспьера.

Интересной для нас является и точка зрения Гордона, который рассматривает якобинское восстание мая-июня 1793 г. как «народное» и «глубоко патриотическое», как «кульминационный пункт Великой революции». Он считал, что благодаря якобинской диктатуре Франция победила феодализм в аграрной сфере и иностранную интервенцию.

Смена исследовательских парадигм в отечественной историографии Французской революции не сопровождалась научными спорами хотя бы уже потому, что марксистско-ленинская наука находилась к тому времени в довольно запущенном состоянии.

Более того, у нее в России вообще не нашлось защитников среди практикующих историков Французской революции. Выступления же профессора В.П. Смирнова в защиту марксистско-ленинской трактовки данной темы – специалиста, безусловно, авторитетного в сфере новейшей истории Франции, но собственно историей Революции никогда не занимавшегося, носят, все же скорее абстрактно-ностальгический, нежели конкретно-исторический характер.

Желающих охранять ограждающие ее «вехи» не находилось, и тем, кто вновь пришел сюда, оставалось только снять эти «вехи» и спокойно перенести на другое место.[10]

Важным для нашей историографии Французской революции в 80-90 годы является также расширение и обновление проблематики исследований. До этого Французскую революцию изучали почти исключительно "снизу" и "слева"; это направление исследований отнюдь не утратило своего значения. Но оно не должно быть единственным. "За кадром" нашей историографии оставались некоторые капитальные проблемы революционной истории. Мы совсем или почти совсем не изучали "верхи" общества той эпохи - дворянство и буржуазию; но возможно ли без обращения к этой проблематике выработать целостное понимание революции, которую мы рассматриваем как антифеодальную и буржуазную? Вне поля зрения наших историков оставался весь лагерь контрреволюции, неоднородный и очень противоречивый в плане политическом. Совсем не затронута представляющая огромный интерес тема Вандеи - массового крестьянского движения, которое в плане социальном было, как и движение санкюлотов, антибуржуазным, но, в отличие от него политически было ориентировано против революции. Наконец, до последнего времени почти не привлекали внимания историков политические течения и деятели "правее" якобинцев, в частности, фельяны и жирондисты.

Участие Луки Александровича в Отечественной войне 1812 года
Наступил 1812 год… 7 марта Измайловский полк во главе с полковником Храповицким выступил под Вильно в составе 1-й Западной армии генерала от инфантерии М.Б.Барклая де Толли, где вместе с лейб-гвардии Литовским полком составил 2-ю гвардейскую бригаду гвардейской пехотной дивизии генерал-лейтенанта Н.И.Лаврова 5-го пехотного (гвардейского ...

Крестьянский вопрос
В первой половине XIX в. Россия оставалась аграрной страной. Основную массу населения составляли крестьяне. Большинство принадлежало помещикам и находилось в крепостной зависимости. В решении крестьянского вопроса Россия значительно отставала от других европейских государств. Личная зависимость крестьян от помещиков и их незаинтересован ...

Бородино и Москва
После Смоленска Барклай все чаще задумывается о генеральном сражении. Но обстановка уже была накалена до предела. Багратион обвинял Барклая в бездеятельности и предательстве; так же думало большинство русских генералов. Не понимая глубины замыслов Барклая, общественное мнение требовало смены главнокомандующего. 20 (8) августа император ...